К событиям в Москве. Собственно о самых событиях много говорить смысла нет.
Один френд в Фейсбуке написал, что Россия перешла к методам прямого
полицейского управления и поэтому теперь никогда уже не станет страной с
конкурентной экономикой. Я ответил, что Путин понял, что Россия уже никогда не
станет страной с конкурентной экономикой и потому решил перейти к мерам прямого
полицейского управления, отбросив формальные атрибутику и процедуры,
необходимые для иностранных инвесторов и «западных партнёров». (Мнение
остальных его просто не волнует)
Я о другом. Я о том, что когда в России наступит очередная
перестройка-оттепель (а она наступит с той неизбежностью, с какой зима
сменяется весной и летом), важно будет
на это не купиться. Цикл диктатура-оттепель-диктатура повторяется в России,
если задуматься, со времён Ивана Третьего. Продолжительность циклов меняется,
но XX веку
установилось примерно 25-30 лет диктатуры -5-10 оттепели. Это значит, что
следующую перестройку можно ожидать в
2025-30. Мне будет 55-60. Вполне социально-активный возраст по нашим временам.
Помню, как в конце 80-х оживились многие и среди советской интеллигенции и из
уехавших на Запад. Были надежды У меня тоже. Но, увы, если бы я знал то, что
знаю сейчас, не обольщался бы. Надо понимать, что население России состоит из
людей с сознанием московитов (они себя называют патриотами) и европейски мыслящих
(их называются либералами). Соотношение сейчас примерно 85 к 15. Вторые более
активны и потому видны, они постоянно хотят что-то изменить, догнать Европу,
стать частью «цивилизованного мира» и т.д. Если общаться только в кругу
единомышленников, может показаться, что вся страна в едином порыве мечтает о
переменах…. Нет, вторых много больше. Вторые боятся любых перемен, стремятся к
гомеостазу, хотят отгородиться от мира, запереться в «самой духовной» (сразу
назвав её самой передовой) стране и ничего не менять. У них свои вожди и кумиры:
Сталин, Иван Грозный, Александр Третий. Изменить русские европейцы сами по себе
в стране ничего не могут. Просто полицейские силы подчиняющиеся диктатору давят
из с лёгкостью, а подавляющее большинство население радостно поддерживает любое
избиение и даже казни «врагов», грозящих наиболее милой им СТАБИЛЬНОСТИ. Это Макаревич
и многие другие прекраснодушные либералы говорят о скрытом стыде росгвардейцев,
избивающих демонстрантов. Это они по себе судят. Ни минуты те не стыдятся.
Гордятся как как бесстрашно и решительно борются с заразой, грозящей разрушить государство и горюют, что
вождь не дал добро на что-то большее. Тут бы они… а как деды из НКВД и далёкие
пращуры в опричнине уж развернулись. На пенсии эти ребята, как бы не изменились
времена, будут глушить водочку, под селёдочку и вспоминать «родного и любимого
Путина, которого все о как боялись». Как их деды вспоминали родного и любимого
Сталина, при Хрущёве-Брежневе и сетовали на излишний либерализм действующего
правителя.
Иногда на самый верх вдруг пробивается наивный «принц», или функционер,
типа Александра Второго, Хрущёва, Горбачёва, который считает, что тут можно
ввести либеральные порядки, дать свободу, войти в мировое сообщество.
Начинается движуха, время надежд. Запад восторгается и бросается помогать. Зря.
Размер имеет значение Каждая такая оттепель переводит в состав
европейски-мыслящих примерно 3-5% московитов. Даже в сумме с уже имеющимися
русскими европейцами, это не та критическая масса которая может что-то
изменить. Потом, при наступлении диктатуры, в зависимости от её жёсткости, часть из них гибнет и уходит в лагеря и на
каторги, часть уезжает в эмиграцию, а часть залегает на дно, расползается вести
кухонные разговоры, в ожидании новой перестройки и новых надежд. Но, самое
трагичное, что и эта публика, по понятным причинам, очень отстаёт от основных
мировых тенденций. Среди русских либералов, самые передовые мыслят категориями
середины XX века, большинство вообще пребывает в веке XIX. И
это обеспечивает неактуальность и запаздывание реформ, кода они случаются.
Но, самое главное, что большинство населения всех этих реформ не просто не
принимает, а не понимает. Менталитет московитов чужд открытому протесту. Раз
царь сказал, будем европейцами, значит будем, побреем бороды, оденем
европейские камзолы. Зато прекрасно работают глухое сопротивление, выстраивание
родственных и клановых связей, а иногда и обычный заговор и бунт. Но, самое
главное, либерализм, дарование свобод, эта публика понимает исключительно как
слабость правителя, который не настоящий царь, которому можно не подчиняться,
если за это не высекут. А либерал считает порку на конюшне страшной гадостью. А
без порок управление московитами не работает. И поэтому почти все «либеральные
принцы», к концу правления скатывались к авторитарным методам и сами готовили
базу для дальнейших «заморозков».
Так будет и в дальнейшем, если, конечно, очередная оттепель с ослаблением
не приведут к крушению и разделу государства как такового. И не стоит особо
полагаться на реформы домощенных реформаторов, прочитавших книги о том, как
живёт на Запад и скатавшихся туда на экскурсию. У них не получится Запада в
России, у них получится Московия с бритой бородой и в европейском платье. И не
стоит верить вздохам московитов «Это всё из-за Путина, нас обманули проклятые
единоросы и ТВ». Знаем, слышали в 90-х. Это просто мимикрия под нового царя.
Придёт время, и они отыграют своё и поставят памятники своим истинным кумирам:
Сталину и Ивану Грозному и восславят любого кто вернётся к их методам. В
очередную оттепель можно будет только помочь тем, кто будет в этот момент
русским европейцем как-то найти себя в этом мире. Это максимум что можно
сделать.
И что бы я сделал, если, зная всё, что знаю сейчас, проснулся бы утром 22
августа 1991, на пике либеральных надежд и со вкусом победы, снова 21-летним, в
своей петербургской квартире? Стал бы готовиться к эмиграции, немедленно. Даже
если бы я имел основания полагать, что в этой реальности можно что-то изменить
и пустить события по другому пути, я бы знал, на самом деле в основе изменить ничего нельзя.
Впрочем, это уже личное.
